Засунь ее себе куда подальше. Я молча скрипнула зубами и… ушла на балкон. Где меня снова поймал лорд Иррилий, будто учуявший, что я одна и злая.

— Да-а-а, — протянула я, когда увидела высокую фигуру дипломата, — и тут женщины выделились. То есть мужикам чести надеть национальное одеяние не дали?

— А вам принесли?

Иррилий как-то помрачнел и задумался. Я же подумала, что он выглядит слишком красиво в парадном костюме. Снег и серебро — первое впечатление при виде него. Белоснежное одеяние с серебряной вышивкой и тончайшими кружевами на манжетах. Золотистые волосы Иррилий заплел в сложную косу, спускавшуюся почти до середины спины. И черты лица при такой прическе казались более резкими. Точно вырезанными руками талантливого скульптора.

— Выбора нет, Арджана.

— Он всегда есть, — сообщила я сердито. — Наряд может…. порваться. Или я могу пролить на него варенье. Мне приспичит его поесть как раз перед отъездом во дворец. И что же? Голой идти?

— Решишься?

Бровь он умел заламывать лучше меня.

— А что, порча наряда тоже повлияет?

— Я почему-то уверен, — протянул Иррилий, — что наряд тебе испортить не дадут. Скажем так, я практически уверен, что вас сегодня будут окружать милые служанки. И наряды останутся в неприкосновенности.

Он провел рукой по лбу, потом вздохнул:

— Арджана, не знаю, что сказать. Думаю, все дело в том, что прежде сюда женщины в составе дипмиссии не приезжали. Возможно, акиф просто забавляется от скуки. И потом, я буду рядом.

Последняя фраза повисла в воздухе между нами, рождая воспоминания о бешеной скачке, запахе леса и мягких губах.

Все то, что копилось внутри меня, вдруг решило вырваться наружу. Я не могла наорать, мне приходилось сдерживаться. Ибо воин не тот, кто громче кричит, а тот, кто сражается и умеет держать лицо.

Вот и я… держала, когда почти строевым шагом подошла к Иррилию. Пару секунд смотрела ему в глаза, а потом просто приподнялась на цыпочки и буквально впилась в губы.

Запах трав и лета окутал, ограждая от местных благовоний. Не меня целовали, а я целовала. Отчаянно, с какой-то злостью, вцепившись руками в белоснежный костюм. Чувствуя, как под пальцами сминается ткань.

И встречный поцелуй выпивал мою злость. Пока я первая не оторвалась от Иррилия. Наверное, в этот момент взгляд у меня был немного дикий.

— Доказала, что все еще можешь что-то решать?

Его вопрос заставил хватануть ртом воздух. Губы горели, требовали продолжения, да и у эльфа взгляд сейчас горел тем же огнем, что и у меня.

— Извиняться не буду, — сообщила гордо, пусть голос в конце и малость просел. После чего развернулась и быстрым шагом ушла. В душе почти желая, чтобы меня догнали, и при этом мысленно давая себе пощечины. Но это был такой порыв, что удержаться не хватило сил.

Нетвердой походкой вернулась на женскую половину, чувствуя, как подрагивают ладони. И губы горят. Что я творю?!! Будь проклята проницательность эльфа! Хотелось бежать от его все понимающего взгляда, но стоило вспомнить наш поцелуй, как ноги готовы были нести обратно, чтобы его повторить.

Никогда такого не испытывала и смешно было с чем-то сравнивать. Между нами рождалось нечто дикое, не поддающееся контролю. Это как стоять на краю пропасти и смотреть в бездну, испытывая искушение сделать шаг вперед и полететь. И пусть понимаешь, что внизу смерть, но готов все отдать за захватывающие мгновения свободного падения.

Я не понимала, что между нами происходит, но стоило Иррилию меня коснуться, как я падала в бездну — без страховки и не думая о том, что ждет меня там, внизу.

«Ничего хорошего», — мрачно сказала себе. Кто я — и кто он. Разве может что-то связывать высокородного эльфа, известного дипломата и любимца императора, с воином из сопровождения? И пусть род моего отца знатен, но ему далеко до эльфийского. Да и поступив на службу в армию, я пошла против воли отца. Это сейчас мы с ним нормально общаемся, а тогда был большой скандал. Но я выбрала независимость, а не выгодный договорной брак, который для меня организовали к окончанию академии.

Между нами с Иррилием возможна лишь краткая интрижка, после чего мне придется по частям собирать свое сердце. Нужно прекратить все это, больше не допускать разговоров наедине, потому что смотришь в его глаза и ловишь себя на том, что тонешь в них. Потому что рядом с ним возникает ощущение близости, доверия, когда хочется делиться своими мыслями, переживаниями, а это неправильно. Кто я ему?

Он расстался с невестой. Невестой!!! Наверное, просто хочет забыться. Интрижкой заглушить боль сердца. Я же не дура и вижу, что наше общение давно вышло за рамки сугубо деловых отношений. Нужно остановиться, пока не поздно.

А что-то внутри шептало: «Поздно!»

Я уже отравлена ядом его ласковой улыбки, нежных прикосновений, головокружительных поцелуев. Внутренний голос нашептывал, что я по возвращении переведусь, уеду, и косые взгляды не страшны. Да и какое мне дело, как остальные будут смотреть на наш роман? Я давно уже самостоятельная личность и взрослая девочка.

Мое прежнее увлечение Ригом казалось теперь чем-то незрелым, наивным, надуманным. Все мои прежние фантазии о нем разбились о реальность. Иррилию же удалось пробудить во мне неизведанные чувства и эмоции, и они казались живыми, настоящими, обжигающими. С ним огонь закипал в крови, и я не знала, как унять этот жар.

На женской половине я буквально не в себе пронеслась мимо Дианты в купальню, срывая на ходу корфу, и долго умывалась холодной водой, желая вернуть себе здравый смысл и невозмутимость.

Дианта опасливо заглянула ко мне.

— Арджана, с тобой все хорошо?

— Все хорошо, — соврала я, потому что ничего хорошего не было. Мне нравился Иррилий, уж себе в этом можно признаться. Он не прятался за чужими спинами и сражался наравне со всеми. За былым высокомерием я увидела сдержанность, тактичность. Раньше презирала дипломатов, относясь к ним с превосходством. Конечно, они же лишь болтают языками, а мы с оружием в руках отстаиваем их безопасность. Но, познакомившись с эльфом поближе, оценила его ум, начитанность, образованность, и при этом он ничуть не уступает мне во владении мечом.

— Где Тильда? — спросила Дианту, избегая ее внимательного взгляда.

— На массаже. Она ворчала из-за присланных нам платьев, но успокоилась, когда я всех служанок попросила сосредоточить внимание на ней, чтобы они подготовили ее к вечеру. Ведь она дорогой подарок акифу, а мы лишь гости. Вы не против?

— Нет, конечно, — отмахнулась я.

Сил выслушивать какие-либо претензии танцовщицы не было. Ловко ее Дианта на служанок скинула.

— Ничего, нам бы этот званый ужин пережить, и можно будет расслабиться, — иносказательно намекнула я на то, что от Тильды избавимся — и свободны. — В город сходим.

— Да, я хотела бы закупить ткани, — мечтательно произнесла Дианта. — Скажите, а лорд Тиуссон не мог бы мне выдать часть причитающихся денег авансом?

— Я поговорю с ним, — пообещала ей. В крайнем случае, ссужу со своих запасов. Думаю, в Игенборге есть банки, и можно будет снять с моего счета. Тратила я на себя мало, и за годы службы там скопилась приличная сумма.

Предоставленные самим себе, мы с Диантой неплохо провели время. Болтали о пустяках, плотно пообедали, в отличие от Тильды. Танцовщица лишь пожевала листья салата, готовясь к выступлению, а потом упорхнула делать обертывания, которые ее коже придадут дополнительную белизну и бархатистость. Истосковавшись за время путешествия по нормальным удобствам, она желала попробовать на себе все косметические процедуры. Мы лишь переглянулись с Диантой и растянулись на подушках, бездельничая. Хорошо, что есть служанки и ее Тильда больше не дергает.

Время на женской половине текло медленно и неспешно. После недель пути было отдушиной ничего не делать, но я не представляла, как живут женщины в гаремах. Это же с ума сойдешь от безделья! Или отупеешь, прихорашиваясь с утра до вечера и так изо дня в день. Брр.